Ольга Бухина
По образованию и первой профессии психолог. Переводчик с английского и литературный критик, опубликовано более 30 переводов книг для детей, подростков и взрослых. Пишет о детской литературе для различных сборников, журналов и электронных изданий. Один из соавторов трёх книг в Детском проекте Людмилы Улицкой «Другой. Другие. О других»: «Язык твой – друг мой», «В общем, про общение» и «Праздник! Праздник!». Автор книги «Гадкий Утёнок, Гарри Поттер и другие. Путеводитель по детским книгам о сиротах». Последний перевод (совместно с Г. Гимон) – книга Мег Розофф «Как я теперь живу».
Обзор детской литературы от 11 апреля 2019 года
О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.
Осип Мандельштам
Есть такие темы, о которых все молчали-молчали, а потом взяли и заговорили и не просто заговорили, а как будто хором. Видно, время пришло. Да, действительно, время такое, что становится понятно, – в эпоху Интернета и прочей массовой информации уже никак не получится скрывать от детей «правду жизни», приговаривая по старинке – мол, вырастут, сами узнают. Всё же интересно было бы понять, почему именно сейчас книги о смерти стали непременной составляющей портфелей всех любимых издательств. Как так получилось, что мы наконец добрались до темы, которая волнует любого ребенка, но была табуирована в детской литературе в течение долгого-долгого времени? Вернее, присутствовала тема смерти в детской литературе всегда, но в основном за счёт того, что книги, написанные для взрослых, становились не просто доступны детям – детей зачастую заставляли читать эти произведения, и дома, и в школе. Какой ребенок не рыдал над «Гуттаперчевым мальчиком» Дмитрия Григоровича и умирающей Марусей «Детей подземелья» Владимира Короленко? Вспомнить страшно. Вот уж что не детское чтение. В русской классике тема смерти присутствует непременным атрибутом, писатели, не скупясь, описывают смерть и взрослых, и детей. Что очень печально и подчас совершенно непедагогично.
Однако совсем маленькие дети всё же были исключены из этого разговора, тогда как именно их чаще всего волнует тема смерти, именно им приходится нередко самим додумываться до того, что все это значит, потому что родители либо боятся с детьми «про это» говорить, либо откладывают разговор «на попозже». Постепенно разговор на эту запретную тему всё же начался, но не в России, в других странах, особенно в Швеции, которая всегда шла впереди многих других в том, какие темы можно и должно обсуждать в детских книжках. Наверно, одной из самых первых разговор начала, что не удивительно, Астрид Линдгрен, которая вообще «открыла» много новых тем в детской литературе. В её книге «Братья Львиное Сердце» темы болезни, смерти и особенно страха смерти – центральные. Не буду пересказывать сюжет, анализировать героев и спорить, что описывает Линдгрен в этой книге, – переселение душ или загробное существование. Сейчас я пишу о других книжках – тех, что предназначены совсем маленьким детям.
Жизнь и смерть разделить нельзя, просто не получится. Детские книжки не исключение, они могут и должны говорить о смерти на том языке, который детей не испугает. От того, что родители боятся отвечать на вопрос ребенка – высказанный или невысказанный – вопрос никуда не исчезнет. Книжка помогает, отвечая мягко и нежно, так, как может только хорошая детская книжка. В книге «Самые добрые в мире», написанной Ульфом Нильсоном и проиллюстрированной Эвой Эриксон («Самокат», 2019, 1-е издание 2007, пер. со швед. А. Поливановой), все начинается с умершего шмеля, ведь для ребенка один из способов поговорить и подумать о смерти – это поиграть в похороны. Похороны происходят в реальном мире, а дети очень любят повторять все, что делают взрослые. Детишки «открывают» свое собственное похоронное бюро «В добрый путь». Трогательнее всего «разделение труда» в этом бюро – старшая девочка ищет «клиентов» (крота, хомячка, ежа, селедку из холодильника, зайца) и занимается организацией похорон, мальчик помладше сочиняет «надгробные рыдания» (стихи, псалмы, песни – как их не назовешь), а маленький братик просто горько и безутешно плачет. Всё как у взрослых. Дети работают на совесть, каждому покойнику полагается гробик, крестик, даже имя, чтобы отличить его от остальных. Это очень интересная деталь, дети хотят назвать каждого умершего, установить с ним особые отношения, даже маленькой мышке полагается своё имя и своя посмертная память.
Жизнь так бесконечна, а смерть скоротечна, –
Лишь самый коротенький миг, –
И могила травой зарастет.
И пухом покроется.
И всё упокоится.
Дети провели день в игре, назавтра настало время других игр – но кое-что осталось с ними навсегда, понимание, что жизни без смерти не бывает. А теперь вспомните, как вы сами в детстве хоронили умершую птичку.
Смерть питомца почти неизбежно настигает каждого ребёнка, особенно если завести хомячка или другую мелкую зверюшку. В трогательной истории старения и смерти морской свинки Маффина в книжке Ульфа Нильсона «Прощайте, господин Маффин» (Белая ворона, 2019, илл. Анны-Клары Тидхольм, пер. со швед. Марии Лаптевой) маленькая хозяйка пишет любимому Маффину философские письма о жизни и смерти – страшно ли умирать, есть ли загробная жизнь, похожа ли смерть на вечный отдых? Ребёнок не знает ответа, зато не боится задавать вопросы. Маффин, конечно же, разгрызает бумагу в клочья – неизвестно, умеет ли он читать. Нет больше у старичка Маффина ни жены, ни детей – жена давно умерла от укуса пчелы, дети разбрелись по свету неизвестно куда. И живот у него очень сильно болит. Все же были в его жизни радости – свежие огурцы, ласковые руки ребёнка. До похорон дело тоже доходит, как же без них, господина Маффина погребли в дальнем уголке сада с пением псалмов и трогательными словами прощания.
Тема старения, смерти и скорби по умершему подталкивает к философской прозе, даже если пишешь для самых маленьких детей. В книге Мартина Видмарка «Старый дом просыпается» (Поляндрия, 2019, илл. Эмилии Дзюбак, пер. со швед. Ксении Коваленко) старик тоскует по умершей жене. Постепенно вокруг него умирает все, засыхают комнатные растения, да и сам дом словно увядает. Прямо как Маффин, старик потерял жену, дети разъехались и завели своих собственных детей. Жена Сара была художницей, и от нее остались только воспоминания и картины – веселые, яркие, живые. Мастерская, библиотека, детская, кухня – каждая комната полна воспоминаний, но они уже не помогают старику, который терпеливо ждет смерти. Не буду рассказывать, что все-таки пробуждает к жизни и старика, и старый дом, скажу только что особенно хороши в этой книжке иллюстрации, мрачные, черно-коричневые в начале и такие светлые ближе к концу, когда смерть и горе немножко отступают. И оказывается, что хозяин дома совсем не такой уже старый, и даже имя у него есть – Ларсон.
Но что если смерть не отступает – и это смерть любимого дедушки? Чтобы разобраться в том, что такое похороны людей и где же теперь дедушка, на небесах или на кладбище, пригодится книжка Амели Фрид «А дедушка в костюме?» (КомпасГид, 2010, пер. с нем. К. Перовой). Внук пытается понять, что же происходит, – зачем нужны кладбище, священник, духовой оркестр с грустной музыкой? Это всё к дедушке никакого отношения не имеет. А вот трактир с вкусной едой и пивом – это бы дедушке понравилось. Но все равно остаётся главный вопрос – где же теперь дедушка? Брат говорит, что на кладбище, папа – что на небесах. Мама утверждает, что они оба правы. С точки зрения разумного мальчика – оба правы быть не могут. Мамино объяснение – тело на кладбище, а душа на небесах – не слишком удовлетворительное, для этого вообще-то надо сначала понять, что такое душа. Бруно додумывается сам: «Душа – это то, что я так сильно люблю в дедушке».
Таких книжек немало, вышеперечисленные – только верхушка айсберга. Конечно, все четыре книги были написаны в разное время, опубликованы на разных языках, но к нам они пришли почти одновременно, а это точно значит – они очень нужны, именно здесь и именно сейчас. Настало время думать и не бояться, чтобы можно было продекламировать над могилой шмеля:
Жизнь летела налегке,
А теперь лежит в песке.
